- Reset + PDFПечать

Томас Хендрик Ильвес: «Некоторым нужен большой враг, чтобы поднять собственный статус», Русский Newsweek

26.04.2010

Константин Эггерт

 

На прошлой неделе президент Эстонии Тоомас Хендрик Ильвес принимал в Таллинне министерскую встречу НАТО, на которой, в частности, обсуждалась перспектива создания единой системы ПРО с Россией. А 9 мая эстонский лидер собирается наблюдать за парадом на Красной площади. В беседе с Константином Эггертом президент Ильвес сказал, что для перезагрузки отношений со странами Балтии Москве достаточно перестать оправдывать их оккупацию.

 

Вы недавно заявили, что Россия могла бы однажды стать членом НАТО. Можете предположить, когда?

Это зависит от двух вещей. Во-первых, Россия должна сама этого хотеть. Во-вторых, Россия должна соответствовать всем требованиям - не только по расходам на оборону, но и в том, что касается демократии, свободных выборов, соблюдения прав человека, свободы слова и верховенства закона. Если Россия будет всему этому соответствовать, я не вижу препятствий для ее вступления. 

 

Вы неоднократно призывали НАТО не останавливаться и продолжить расширение, прежде всего за счет Украины и Грузии. Думаете, к вам по-прежнему прислушиваются после войны на Кавказе 2008 года и победы Виктора Януковича на выборах?

Во-первых, если какие-то страны хотят присоединиться, мы должны относиться к ним серьезно. Мы, конечно, слышали заявления президента Януковича, который говорил «не сейчас» или «мы собираемся приостановить движение в этом направлении». Это дело Украины. Грузия по-прежнему хочет присоединиться к НАТО, поэтому мы должны относиться к их решению со всей серьезностью. Конечно, есть усталость от расширения - феномен, касающийся не только НАТО, но и ЕС. Дело в том, что до 2004 года в альянс вступали страны, в которых нужно было восстанавливать демократию. Теперь же речь идет о странах, которые до Второй мировой войны не были частью Запада. И тут возникает психологический и интеллектуальный барьер. Но я не принадлежу к тем, кто считает, что здесь нужно остановиться. 

 

Но НАТО не только политический, но и военный альянс. Многие военные задаются вопросом, в чем выгода от присутствия в нем Украины и Грузии?

Достаточно взглянуть на карту и посмотреть, откуда исходят угрозы - я имею в виду Иран с его агрессивной риторикой и вероятным намерением создать ядерное оружие - чтобы понять, в чем выгода. 

 

В прошлом году ЕС с большой помпой запустил программу «Восточное партнерство», призванную усилить сотрудничество с постсоветскими странами. Что вы о ней думаете?

Я еще десять лет назад говорил, что нам нужно вырабатывать политику в отношении наших восточных соседей. Как говорил один мой балканский друг: «Если ты не идешь на Балканы, то Балканы придут к тебе». Я думаю, это относится ко многим [соседям ЕС]. Я считаю эту программу очень полезной, хотя тут ощущение, что всех гребут под одну гребенку. Понятно, что Украине надо предлагать одно, а Азербайджану интересно совсем другое. Наконец Евросоюз начинает заниматься этим серьезно. Потому что, честно говоря, раньше многим было невдомек, что земля не плоская, и если вы приняли Польшу, то там за Польшей тоже что-то есть. А именно Белоруссия. Когда случился первый газовый кризис, а также когда была оранжевая революция, не все коллеги по Европарламенту знали, где находится Украина. Один меня спросил: «Чего мы так волнуемся из-за Украины?» Я говорю: «Они наши соседи». Он мне отвечает: «Ну да, соседи конечно, но не совсем соседи». Я говорю: «Они граничат с ЕС». Он: «Да вы что?!» 

 

Генсек НАТО Андерс Фог Расмуссен предложил создать единый противоракетный щит с Россией. Что вы думаете об этой идее?

Это очень сильно повысит уровень доверия. Работа над совместными проектами - это часть процесса улучшения отношений. Я не знаю откуда - может, мне не ту прессу читать подкладывают, - но у меня есть ощущение, что ядерная программа Ирана волнует только Запад. Все-таки если считать взрывы в Мадриде, Лондоне и трагедию 11 сентября, то кажется, как будто теракты в основном направлены против Запада. Но в действительности они направлены и против России. А теперь предположим, что у террористов есть ядерная бомба. Почему вы считаете, что ее будут использовать именно против Запада? Поэтому применительно к нынешней ситуации, когда существуют угрозы, направленные против всех, нам нужно отказаться от мышления времен холодной войны. 

 

То есть для вас не проблема находиться под одним противоракетным зонтиком с Россией?

Абсолютно, а для кого это было бы проблемой? 

 

Значит, это хорошая идея?

Ну я не знаю, можно ли ее реализовать или нет. Я думаю, что уровень взаимной подозрительности так высок, что этого не случится. Но нам нужно над этим работать. Мы знаем, в чем угрозы, но что мы делаем? Посмотрите на отношения между Россией и Эстонией. Вот есть плохая экологическая ситуация Чудского озера, от которой страдают люди по обе стороны границы. Мы признаем проблему, но что мы вместе делаем? Ничего. 

 

Многие говорят, что администрации Барака Обамы Россия не очень интересна. Считаете ли вы, что российско-американские отношения по-прежнему важны?

У меня есть ощущение, что [в России] часто воспринимают США как врага. Я хорошо знаю Америку. Я не думаю, что там кто-нибудь считает Россию врагом. Я думаю, что Америка нужна некоторым политическим силам в качестве врага, чтобы поднять собственный статус. Так сказать, раз у вас большой враг, значит вы и сами большие. Это как если бы я говорил: «Эстония и Китай вместе составляют крупнейшую экономику мира». 

 

Польша и Россия сейчас вроде бы движутся в сторону примирения. Можно себе представить, что подобное произойдет со странами Балтии?

Я все время это себе представляю. Я думаю, что Россия совершила очень значительный шаг. Это был смелый поступок - показать фильм «Катынь». Катынь ведь - символ всех проблем в российско-польских отношениях. Символ того, что сделал с поляками Советский Союз. Показом этого фильма Россия сказала полякам: «Видите, мы понимаем ваши чувства». 

 

Так что же со странами Балтии?

Я не понимаю, в чем мы провинились. Это ведь нас аннексировали и это наше руководство уничтожили. Возьмите нынешнее немецкое правительство. Они говорят: «У нас нет ничего общего с теми, кто правил страной с 1933 по 1945 год. Но то, что они сделали, кажется нам ужасным». Я не понимаю, почему сейчас оправдывают депортации сотен тысяч людей, которые были осуществлены другим режимом. Поэтому я не знаю, что тут должна делать Эстония. 

 

А что вы ожидаете от России?

Да просто понимания, что не надо ворошить прошлое в политических целях. Не ждите от эстонцев, что они станут с пониманием относиться к резне и депортации. Вот и все. 

 

Многие в России считают, что страны Балтии снисходительно относятся к немецкой оккупации и к тем, кто сотрудничал с немецкими оккупантами. Считают одну оккупацию, немецкую, лучше другой – советской.

Обе оккупации были для нас оккупациями. Оба режима были для нас преступны, они занимались уничтожением нашего народа и нашей культуры. Но я не хочу зацикливаться на прошлом. Надо двигаться вперед. 

 

Вы поедете в Москву 9 мая?

Я сказал, что поеду. 

 

А приглашение есть?

Да. 

 

Почему вы решили приехать?

Потому что меня пригласили. Это вежливо. Для Европы та война закончилась 8 мая. 9 мая мы отмечаем День Европы и День матери. Но я буду в Москве отмечать и российскую годовщину. Я еду, потому что я европеец. В Москву едет не одна Эстония. Едет Европа. 

 

Вне зависимости от того, когда отмечать эту дату, чем она важна 65 лет спустя? Скажем, для вашего сына, который служит в армии.

Этот день означал конец одного из самых ужасных периодов эстонской истории. Эстония потеряла 25% своего населения в результате событий 1940–1945 годов. Мы рады, что война для нас окончательно закончилась с концом оккупации. И это случилось, если быть точным, 31 августа 1994 года, когда российские войска были выведены из Эстонии.